— И Иван Дурак. Здравствуйте!
— А у нас новости из полей. Кукуруза, которую царь планировал пустить на корм коровам самодойкам одичала. Початки выдвинули своих представителей и требуют уважать права злаковых и контейнер удобрений.
— Ох уж мне эти коровы! Елена, ты видела хоть одну из них? – Дурак нахально подмигнул всем с донышка волшебной тарелочки.
— Нет, Иван. – Елена дернула плечиками и перекинула тяжелую толстую косу за спину.
— Обязательно посмотри. Не удивительно, что початки протестуют. – По каемочке тарелочки побежали буквы с завитками: «Телестудия «Поди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что» не несет ответственности за мнение своих дикторов».
— Хорошо. А сейчас репортаж с бала. Этот бал один из важнейших в этом году. Царский сын снова выбирает себе невесту. Со всех краев нашего царства-государства съехались девушки, женщины и дамочки.
— Почему же ты не там, Елена? – Иван Дурак повернулся к зрителям в пол-оборота.
— Потому что ты мой муж, идиот. – Прошипела Елена, забыв про эфир и свою премудрость.
— Давайте посмотрим репортаж, — улыбнулся зрителям Иван Дурак и, схватив Елену Премудрую за косу, увел ее из поля зрения.
— Глупости какие. – Вздохнул Царский — Сын, тоже к слову сказать, Иван, и убрал волшебную тарелочку. – Что я могу сделать, если все, кто съезжается на бал уродины или дуры? Как тут кого-то выбрать?
— Эге-гей! – это царская дочь, размахивая своим первым бальным платьем ворвалась в комнату брата. – Чего сидишь, как сдутый мяч?
— Не хочу жениться. Не на ком. – Вздохнул Иван Царский — Сын.
— Ну так убеги! – удивилась недогадливости брата царевна.
— И правда, убегу! – решил Иван, нацепил корону, закутался в плащ и выскочил из комнаты.
Василиса Прекрасная стояла посреди дороги и угрюмо смотрела на тыкву. В руке у нее болтались три белые мышки с красными глазами. Это было все, что осталось от шикарный кареты, запряженной тройкой восхитительных белых лошадей. Был еще кучер, но он предусмотрительно зарылся в землю, как только чары спали.
— А ведь давали гарантию до двенадцати часов. – Вздохнула Василиса. – Ну как теперь на бал? Хорошо, хоть платье осталось целым. А там Царский — Сын… А там шампанское и мороженное! Там фейерверки и музыка!…Хватит! – одернула саму себя Василиса. Хоть девушка и не носила фамилию Премудрая, она прекрасно знала, что сожаления о несбывшемся ни к чему хорошему не приводят.
Надо было что-то делать. Василиса обещала вернуть карету и лошадей, а не тыкву и мышей. А тут этот лихач, на тележке-самогонке. Правильно ее самогонкой прозвали. Куда едет не смотрит, скорость на поворотах не сбрасывает, боковая лошадь не ржет. Ну и пойми, куда этот мужичонка поворачивать собирается?
Он-то уехал, а Василиса осталась. И как ей объяснить в конюшне Димитрия Честного, что она не виновата, что сложные чары, наложенные на тыкву, сняла не она?
А тем временем, Иван Царский — Сын, абсолютно довольный собой и уверенный в своей незаметности, разгуливал по базару. Он и не замечал, что по пятам за ним бежит целая стая узнавших его девушек, женщин и дамочек. Разве можно упустить такой случай?
В одном из базарных закоулков, свора девушек, женщин и дамочек и решила воспользоваться своим шансом.
Царский — Сын никогда еще так не бегал. Спасло его лишь то, что сердобольная старушка, не имевшая на Ивана никаких видов, открыла ему дверь в проходной двор и, не по годам ловко, захлопнула ее перед носом зарвавшихся невест.
— Нет, пожалуй, я все же вернусь во дворец. Там я хотя бы под охраной. – Решил Иван Царский — Сын, отбежав подальше от рынка. Здесь, на дороге, он чувствовал себя в гораздо большей безопасности.
— У вас не найдется чего-нибудь съесть? Послышался приятный женский голос откуда-то из-за спины Ивана. Царский — Сын аж подпрыгнул. Меньше всего он хотел бы увидеть сейчас еще одну девушку, женщину или дамочку. Резко развернувшись, он увидел миловидную девушку в бальном платье. «Эта вроде цивилизованная» — решил Иван.
— Так у вас не найдется…? – повторила свой вопрос девушка.
— А что вы свою тыкву не съедите? – съехидничал Царский — Сын, успевший к тому моменту разглядеть незнакомку и сделать вывод, что она безопасна.
— Не могу. – Девушка состроила печальную гримаску и рассказала Ивану Царскому сыну о своей беде.
— Я легко разрешу твою проблему! – заявил Иван, когда Василиса закончила свое повествование. Он как-то успел перейти с ней на «ты». – Только одна проблема. Мне нужно вернуться домой. А я не знаю как. В городе на меня началась настоящая охота. Мне просто не пройти во дворец.
— О! Я легко решу твою проблему! – хихикнула Василиса. – Когда меня превращали, бальное платье надели прямо на мою одежду. Так что я сейчас стащу платье и надену его на тебя. А сама прикинусь твоей служанкой. Так и пройдем.
— Ну я же буду смешно выглядеть. – Засомневался Иван.
— Зато будешь живой и дома. И будешь спокойно смотреть свое волшебное блюдечко по ночам. – Усмехнулась Прекрасная, показывая белые зубы.
— Тарелочку, – педантично поправил ее Царский — Сын. – Ну ладно. Давай свое платье.
— Только не испачкай его. – Погрозила пальцем Василиса. – Мне его тоже сдавать.
Царский — Сын был совершенно прав, когда говорил, что будет смешно выглядеть в бальном платье. Ходить в нем было очень неудобно. Да и затянуть мускулы занимающегося собой молодого мужчины в платье хрупкой девушки – это вам не тыкву в карету превратить.
К тому же на лице Ивана были четко видны пробивающиеся пшеничные усики.
Все женщины, встреченные странной дамой и ее служанкой в городе, смотрели на даму с сочувствием. А мужчины отпускали сальные шуточки вслед.
Но вот Иван Царский — Сын оказался дома и тут же пошел к отцу, выручать свою помощницу.
— Ничего не могу поделать, сынок. – Развел руками царь. – Ей придется прибыть на царский суд.
— Вот незадача… — Иван почесал в затылке.
— Что же делать? – спросил Иван у хитрющей младшей сестры.
— А ты пошли дружинников своих, пусть они разыщут того лихача и заставят признаться во всем. – Ответила девочка, не отрывая взгляда от волшебной тарелочки, где Елена Премудрая дубасила Ивана Дурака.
— Так и сделаю. – решил Царский — Сын.
Василисе не пришлось идти на суд царя.
А лихач, сбивший на дороге ее карету оказался на сказочной каторге. Теперь он плетет волшебные неводы и ругает Василису, катающуюся на его тележке-самогонке и управляющую гусиной фермой, подаренной Иваном Царским — Сыном.
