Когда свет свет обволакивает тебя, поддерживает, дает ногам устойчивость, а голосу плавность и силу, ты понимаешь, что ты там, где и положено. Или покладено. В общем, судьба, играя за тебя, приколола фишку именно здесь.
Сцена под тобой, люди, вжившиеся в роли, рядом с тобой, ты вдыхаешь воздух, он совершенно нездешний. И взгляд упирается в то, что находится не в зале, а где-то далеко-далеко. А может, и вовсе не существует.
Можно ли что-то еще кроме этого чувства назвать жизнью?
Наверняка, но все это будет после. А сейчас, единственный момент. Ты не просто человек, играющий в театре. Ты принцесса театра. Даже, если в твоей роли почему-то нет слов.
Но, когда все закончилось. И новый миг будет только завтра вечером…
Мур, как всегда присел в ногах, выпрашивая ласку. А ее нет. Движения руки, ощущение шерстки и дрожания, в мурчании, кошачей спины есть. А ласки, нежности — нет.
Вот и рука опустилась.
Вспышка чувств. Сын звонит. Столько всего важного нужно сказать, услышать, быть услышанной. Радость, что он есть. Что у него есть в жизни что-то, что хочет разделить. И телефон — волшебный портал, открывающий тебе мир, ради которого ты жила столько лет. Мир сына.
Столько миров кружится вокруг! Какие-то яркие, красивые, какие-то сероватые, поскучнее. Где-то музыка громкая, где-то аплодисменты, где-то смех, где-то плач. Все разные, но одинаково чужие. Порой кажется, что и сама вышла не на свою сцену. Хотя, почему кажется? Может быть так и есть. Спектакль свой, а сцена посторонняя. Играешь, как надо, с душой, с сердцебиением. Но идешь по незнакомым доскам и сбиваешься, споткнувшись о выбоину или гвоздь.
И хочется, чтобы объявили: “Только сегодня! Премьера! Выступает хозяйка своей сказки! “. Но вместо этого, перебираешь в памяти старые фотографии, моменты, секунды. Как афиши к давно закончившемуся сезону. Некоторые черно-белые. Иные яркие и нежные. Как те миры, которые кружатся вокруг, но в них не попасть. Ни в прошлое, ни в параллельное.
Хотя, один пузырь, танцующий в веренице других вселенных, кажется знакомым. В нем есть то, чего не хватает здесь. Актер? Режиссер? Может быть и то и другое? А может этот человек занимается осветительными приборами и любит обнимать других мягкими солнечно-золотистыми волнами?
Все может быть.
Мур намурлыкивает на ухо историю. Может быть это он рассказал про тот, другой, но притягательный мир? Промурчал, что хорошо бы играть роли в тех спектаклях, где тебя любят. Можно прямо тут, дома, не обязательно куда-то идти. Напел, что только мы сами говорим себе, что невозможное не сбудется. Пробасил, что нужно самой выбирать репертуар.
И кажется, за такой рассказ, ласки ему досталось больше, чем обычно. Или не за рассказ, а просто потому что смогла? Бог с ним, потом понятно будет. А сейчас, расскажи, Мур, про нездешний воздух, что можно видеть глазами и чувствовать сердцем.
Слышишь, котик, ты же прав по всем статьям. По всем канонам. Во всех отношениях. Особенно в этих.
Тот мир, что был рядом, растворяется в нашем. Принес свои сценарии и свои либретто. Включил фонограмму, а она оказалась живой музыкой. Открывает кулисы, а за ними сад, полный цветущей вишни. Лепестки влетают прямо сюда, в комнату и приносят аромат горячего шоколада и чьих-то тонких духов.
Нужно несколько секунд, чтобы понять, что этот парфюм твой. А шоколад тот мужчина — актер ли, режиссер ли — подает тебе. Исключительно тебе. Муру бы могло перепасть, но он предпочитает рыбу.
Сердце шумит, как сотни ладоней, встречающихся друг с другом. Дыхание порывистое, как юный мальчик играющий Ромео. В голове “ни пуха ни пера” перемешалось со “сломай ногу!”.
И ты выходишь, едва дождавшись, когда занавес поднимут. В этой роли как в объятиях любимого. И весь зал затаил дыхание, ожидая, что ты поделишься этим ощущением с ним.
Свет обволакивает тебя. И ты чувствуешь, что ты там, где и положено. На сцене рядом с ним.
